Людовик XV и его эпоха - Страница 66

,сдал морское министерство г. Руйллье. Между тем и добросовестный Орри, выжимавший у кардинала Флери по копейке до двенадцати тысяч ливров, которые он давал королеве на уплату ее богоугодных долгов, показавший в начале Фландрской войны, что в казне имеется восемьдесят миллионов для поддержания чести Франции, с истощением казны и будучи притом притесняем фавориткой, вышел в отставку, передав место свое г. де Машо д'Арнувилю.

Машо, сделавшись министром, находился в таких же затруднительных обстоятельствах, как и Орри; затруднительность для него была еще даже больше, потому что с каждым днем вспомогательные средства становились меньше, а нужды возрастали более. Надобно было уплачивать государственный долг, восполнять дефицит; а между тем народ был так разорен, что не было никакого средства привести в порядок финансы. И потому Машо решился прибегнуть к духовенству, дворянству и государственным чинам провинций, которых настоящее богатство не приведено еще было в известность.

Эти сословия сохранили старинное право самим на себя налагать налоги и платить королю в виде добровольного дара сумму, которую они имели до сих пор право распределять между собой по своему благоусмотрению.

Итак Машо, находясь в этих затруднительных обстоятельствах, послал в парламент для внесения в роспись указ о налоге двадцатой части доходов с каждого дома и всякой другой недвижимой собственности.

Парламент, получив этот указ, обратился к королю с жалобой. Но король вместо всякого ответа приказал парламенту принять указ, и парламент внес его в свою роспись. По принятии этого указа король потребовал займа в пятьдесят миллионов; парламент снова обратился к королю с жалобой; но несмотря на это, король приказал и этот указ о займе внести в роспись, что и было исполнено.

Эти два указа произвели всеобщее неудовольствие. Указ о двадцатой части доходов с недвижимой собственности не нравился дворянству, духовенству и государственным чинам провинций. Указ же о займе пятидесяти миллионов был тягостен для народа.

Эти неудовольствия обнаруживались в разных видах в течение времени с 1750 по 1756 год. К этому общему взгляду мы присоединим некоторые частные подробности, дополняющие историю этих шести лет.

Одно из частных событий, наиболее забавлявшее двор своей оригинальностью, было неожиданное бракосочетание герцогини Буффлер с герцогом Люксембургским. 28 июня Людовик XV был в Бельвю у маркизы Помпадур; герцог Люксембургский приехал туда же просить его почтить своей подписью контракт, содержавший в себе условия вступления его в брак с герцогиней Буффлер.

Буффлер, овдовевшая три года тому назад, явилась при дворе в 1734 году; она сделалась придворной дамой около того времени, как Людовик XV разошелся с королевой; будучи любезна, очаровательна, прелестна, она вскоре заняла видное место в бесчинном обществе Шуази.

Г. де Трессан песней своей прибавил новую знаменитость этой уже весьма замечательной знаменитости. Песня г. де Трессана начиналась следующим куплетом:

Quand Boufflers parut a la cour,

On crut voir la mere d'Amour,

Chacun s'empressait de lui plaire,

Et chacun 1'avait a son tour.

Когда Буффлер явилась при дворе,

Все ею, как Венерой, любовались,

Вельможи все ей нравиться старались,

И всякий с ней бывал наедине.

Маркиза Буффлер певала эту песню наравне с другими; только, дойдя до последнего стиха, обыкновенно говорила:

– Право, не помню, как дальше.

Скажем теперь, каким образом устроилась эта свадьба, которую хотели праздновать на другой день.

За несколько дней перед тем г-жа де Буффлер, соскучившись вдовством, которое, впрочем, она замечала менее, чем всякий иной, приехала к герцогу Люксембургскому, который давно уже был ее обожателем.

– Г. маршал, – сказала она, входя к герцогу, – в эту ночь мне пришла в голову одна мысль.

– Какая, герцогиня?

– Та, что вам надобно на мне жениться.

– К чему это? В том положении, в каком мы находимся, мне кажется, что мы давно уже вступили в супружество.., или почти что вступили.

– Это правда; потому-то я и предлагаю вам на мне жениться не для этого, а для того, чтоб называться маршальшей; титул благообразный.., он мне нравится; притом же если вы мне дадите этот титул, то и я вам дам другой; если вы сделаете меня маршальшей, то я вас сделаю начальником гвардии.

– Э! Что же вы не сказали мне этого сразу, любезная герцогиня! А когда же контракт?

– Я приеду к вам сегодня вечером с моим нотариусом.

– Итак, сегодня ввечеру?

– Сегодня ввечеру.

Для подписания этого-то контракта приглашал Людовика XV герцог Люксембургский, и он подписал его.

Чрез восемь дней герцог Люксембургский действительно получил должность начальника гвардии, остававшуюся незанятой по смерти маршала д'Аркура.

1 ноября 1750 года король учредил военное дворянство, приобретаемое по праву не только теми, которые дослужатся до генеральского чина в его армии, но и теми, которые дослужатся до капитана, если только их отец и дед служили в этом же чине:

Patre et avo militibus.

Это была достойная похвалы отмена того последнего права, которое имел первый разбогатевший откупщик, – покупать себе дворянство за деньги.

10 декабря умер маршал граф Саксонский в своем замке Шамбор, который подарил ему король; он ввел в армию новую теорию, основывавшуюся на воинственном характере французского народа; она состояла в том, что успех сражения почти всегда должен был находиться в руках пехоты.

– В руках французов, – говаривал маршал, – ружье есть только рукоятка штыка.